В продолжение темы о перестройке, 20 апреля этого года мною был написан материал об этом непростом периоде жизни. Глазами ребенка. То есть меня. И удивительным образом умудрилась я «прошляпить» «мега инфоповод» — через три дня после моих «мук творчества» страна отмечала 24-летие этого глобального события.

Всегда можно придумать новый повод. Но не хочу. Тем более, что мода на ностальгию по временам советского союза и его распада все еще не прошла. Воспоминания - это вообще один из главных «трендов» времени. Будем считать, что и я подверглась веянию эпохи.

Для одних период с середины 80-х до начала 90-х — время больших надежд. Для других — самый страшный период жизни. В этот короткий промежуток ломались судьбы, и строились блистательные карьеры. Вместе с неожиданно обрушившейся свободой люди получали так же и новые оковы: бедность и страх. Кто порасторопнее - «делали дела», строили капитализм.

Но есть люди, для которых перестройка — самое лучшее время. Лучшее и точка. Никакого контекста. Никаких оговорок. Перестройка для них совпала с детством. А детство плохим не бывает.

Свобода в обмен на эскимо

Перестройка это свобода. Запах какой-то бесшабашной безграничности ощущался мной очень остро. Хотя я тогда не интересовалась политикой. Не смотрела ТВ больше 15 минут в день. Да и то последние отводились на просмотр выпуска «Спокойной ночи, малыши». Естественно, я не читала газет. Не умела. И все равно, я чувствовала этот дурманящий аромат вседозволенности. Помню, мне очень хотелось измерить пределы этой беспредельности. И я… сбежала из садика.

Целый день мы с подружкой катались с горок, до одурения кружились на каруселях и даже катались на автобусах. В это же время мы по полной использовали новое право гласности — перемывали косточки злюкам-воспитателям и дерзким мальчишкам из группы. Мы были счастливы. Мы были свободны!

Финал оказался куда более прозаичным. Сидим мы с той самой подружкой на скамейке. Где-то с краю суетятся воспитатели. Напротив, с ноги на ноги переминаются родители с ошалевшими и раскрасневшимися лицами. Подружка рыдает во весь голос. Я молчу. Постоянно повторяется один вопрос: «И не стыдно?» Мне становится стыдно оттого, что не стыдно ну ни капельки. Я жалею только о том, что «Спокойной ночи» мне сегодня не светят. Но меня ожидало худшее. Меня не только лишили радости встречи с Хрюшей и Степашей, мне не дали эскимо. Не дали!!! Эскимо!!!

Так я узнала, что свобода совсем не безгранична.

Стреляли…

После этого я в садик не ходила. Не помню почему. Очень не хочу думать, что по причине моей хулиганской выходки. Но скучно мне не было. И это притом, что родители мной почти не занимались. Папе-инженеру, кажется, уже полгода не платили зарплату, и он был постоянно на «шабашках». Мама тоже крутилась, как могла после сокращения. И меня довеском таскал везде с собой старший брат. Мне было очень весело в их мальчишеской компании. Любимыми играми после «войнушки» были состязания на «вкладыши» и «пульки».

В первом случае в ход шли картинки из жвачек «Турбо» и «Бублегум» (мы тогда не знали, что правильно «Баблгам»). Покупка «жовки» тогда была настоящим событием, и все фантики бережно хранились. Но чтобы вкладышей было еще больше, они отыгрывались при помощи хлопков у других обладателей ценной валюты. Считалось, у кого было больше вкладышей, тот и круче. Я очень хотела быть крутой. Но чаще я была неудачницей. Впрочем, старшие друзья брата не позволяли себе произносить этот мой диагноз вслух.

В «пульки» мне везло больше. Суть игры состояла в сбивании пуль, выстроенных в ряд, стреляными гильзами. Сбитые мини-кегли автоматически переходили в собственность того, кто их сбил. Опять же по закону жанра, у кого больше пулек, тот и круче. Я была крутой. Еще более крутым хотел казаться мой брат. Иногда, когда он по неясным причинам уходил гулять без меня, он брал у меня патрончики напрокат. И безбожно их проигрывал, нанося существенный урон моему имиджу. Однажды мы даже чуть не подрались.

А знаете, где мы брали эти пульки? Да просто находили на улице. Даже устраивали специальные рейды по поиску оных. Обычно это происходило, когда совсем проигрывались. Ходили по району, опустив глаза в землю, и собирали. Откуда пульки брались на улице? Черт его знает. Как-то один паренек мне показал целый пакет, набитый настоящими патронами. «Ух, ты откуда?!», — спросила я, округляя глаза. «Стреляли», — ответил тот, хитро прищуриваясь. О том, что вначале 90-х и правда часто стреляли, я узнала много позже.

Конечно, вряд ли наши «игрушки» были результатом криминальных разборок. Но как символично…

Дикий капитализм

А еще мы вносили свой посильный вклад в строительство капитализма. «Бизнесом» мы начали заниматься, когда мне было лет шесть. Нашими с братом компаньонами, как и положено, были люди предприимчивые, неординарные и не лишенные авантюризма. А попросту шпана с окраины города, где мы проводили «в гостях у бабушки» летние каникулы. Так вот, мы собирались огромной оравой, выходили с ведрами и тряпками на трассу и останавливали машины. Ведер было несколько, некоторые из них «с секретом»…

Из последних с дикими воплями выливалась грязь на отъезжающие авто, хозяева которых пренебрегли нашими услугами. После этого мы бросались в рассыпную, а водители обрушивали на нас гору проклятий. Но не все. Некоторые, выматерившись, останавливали нас окриками: «Ладно, фиг с вами, ребятня, давайте уж теперь отмывайте мою ласточку». Чувствуя наше недоверие, шофер добавлял «Да заплачу я, заплачу». Так мы поняли, как нужно «правильно организовывать дело». Тогда же до нас дошел смысл выражения: «предложение, от которого трудно отказаться».

Позже мы пробовали себя в торговле. Торговле воздухом. Причем местом нашего «барыжничества» стали школьные коридоры. Руководство школы, не только не препятствовало нашей коммерческой деятельности, но и всячески потворствовало ей. Наше образовательное учреждение взяло поистине верный курс, участвуя в развитии в нашей стране нового бизнес сообщества. Когда я училась во втором классе, нам объявили о начале Большой Экономической Игры.

Все по-взрослому и «без базара»

На целых две недели в школе вводилась специальная валюта. За школьные деньги можно было продавать и покупать всякие вкусности, настряпанные заботливыми родителями, или проводить курсы для отстающих учеников, и даже устраивать дискотеки. Впрочем, деньги можно было не только заработать, но и получить в качестве премии за хорошие оценки. В общем, все по-взрослому.

Я быстро смекнула, что на хорошей учебе «много не срубить». Производство (в смысле, выпечка вкусностей) — процесс трудоемкий и потому заведомо не выгодный. Да и выпекать было некому — родители изо всех сил старались заработать деньги реальные. И тогда мы с подружкой решили, что самое оптимальное — это продать что-нибудь ненужное. Причем мы продвинулись дальше дяди Федора из Простоквашино, мы, совсем не считали, что для этого «сначала нужно купить что-нибудь ненужное». Благо, хлама хватало. Но кто этот хлам купит? Все дело в том, как преподнести!

— Беспроигрышная лотерея! Беспроигрышная лотерея! Выигрыш гарантирован! — орали мы на весь коридор.

— Что, правда, беспроигрышная?, — переспрашивали недоумевающие школяры.

— Без базара!, — уверено заявляли мы.

Велись даже старшеклассники. За мгновение нас окружила целая толпа.

— Ой, а можно мне сразу несколько билетиков, — вопрошает кто-то с горящими глазами.

— И мне! И мне! — доносится с разных сторон.

— Поздравляем! Вы выиграли набор пуговиц! Видите, они все абсолютно разные, в этом и состоит их уникальность! — радостно бравирую я.

— А вам достается сломанный транспортир. Им пользовался легендарный двоечник Вася! — вторит мне подруга.

За «развод» и «кидалово» нас хотели даже побить. Но нас «крышевал» старший брат подруги, который был «в доле». Он грамотно и «вежливо» разжевал возмущенным игрокам, что никакого обмана нет. Ведь свой выигрыш получили все без исключения, при этом золота и бриллиантов доверчивым покупателям никто не обещал.

«Заработанных» за пару дней «денег» нам хватило, чтоб оставшееся время беспечно кутить на школьных дискотеках и покупать стряпню. При этом мы торопились скинуть валюту, памятуя о недавней уже настоящей денежной реформе. Когда к купюрам добавили нули, мама не успела купить мне «много шоколадок «Нэстли» (с ударением на первый слог и с «и» на конце) на деньги, которые уже не принимали в банках для обмена. Эти советские бумажки до сих пор хранятся в нашем доме, напоминая о том вселенском несчастье.

Удивительно, но в это же время многие участники экономической игры деньги не тратили, а только приумножали в надежде, что в следующем году они уже не будут «работать». Ха, в следующем году не было никакой экономической игры. Призрачность успеха, сиюминутность крупных прибылей — характерные черты той эпохи…

А потом все стало еще веселее…