Токсичная благотворительность

«Филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие»

Оскар Уальд подстраховался, он вложил фразу в уста гедониста и циника – лорда Генри. А гедонистам и циникам размышлять иначе вроде как и не пристало. Но вот ведь какое дело – иногда с этой грубой мыслью нельзя не согласиться. И не хочется соглашаться, а не получается.

Писать о благотворительности критически – дело гиблое. Но когда в сотый раз натыкаешься на выведенное жирным капслоком «Люди у вас что нет сердца? Вам что сложно сделать перепост? Почему все такие чёрствые?», «Вы продали душу дьяволу?», «Соберитесь всем стадом съездите к умирающему ребёнку!», становится как-то неловко.

Казалось бы, наплевать и забыть. Тем более что бытует мнение: чересчур эмоциональные и агрессивные воззвания к помощи и слёзные письма на личную почту – излюбленные приёмы мошенников. А мошенников сейчас, в кризис, по словам представителей благотворительных фондов, расплодилось совсем уж без меры. Но если бы всё было так просто. Увы, истерики в интернете нередко закатываются от чистого сердца.

Стихийные волонтёры

Руководитель общественного движения «Даниловцы» Юрий Белановский объясняет такую нервозность общим падением сборов в благотворительные фонды. Более того общественник не исключает усиления среди волонтёров «конкуренции» за жертвовователей, и эмоции могут стать их главной тактикой. Однако думается, что виноват не только кризис.

Душераздирающие сборы практикуются в сети уже давно, проводятся они неорганизованно и бесконтрольно. Интернет, вероятно, всё стерпит. Это явление даже получило своё название – «токсичная благотворительность».

Координатор программ благотворительного фонда «Адвита» Елена Грачёва считает, что подобная благотворительность не только не полезна, но и вредна, своими методами она дискредитирует благотворительность и отпугивает жертвователей. «Такие сборы построены на вранье и манипуляции человеческими чувствами, а страдают от неё не только доверчивые добрые граждане, но зачастую и сами дети, на которых ведутся сборы. Я знаю несколько случаев, когда мама, послушав «добрых» советчиков, отказалась лечить ребёнка в России, но когда сумма «на заграницу» была собрана, лечить оказалось поздно. И некого даже привлечь к ответственности. Если фонды постоянно проверяют: налоговая, независимый аудит, Минюст, Минфин и даже прокуратура, то волонтёрские группы очень часто в социальных сетях действуют вне правового поля, они появляются как грибы после дождя и исчезают без следа, как только заходит речь об ответственности за слова и деньги».

Основных признаков токсичной благотворительности, по словам Елены Грачёвой, несколько: сборы всегда ведутся на очень тяжёлых маленьких детей, и всегда на очень крупную сумму – как правило, на лечение за границей. «Стилистика этих сборов построена на эмоциональном давлении, настоящем шантаже. От жертвователей требуется не задавать вопросов, не требовать отчётов, не перечислять деньги в клинику, а только на личные счета родственников и волонтёров. Тот, кто не готов жертвовать на таких условиях и пытается проверить информацию, обвиняется в чёрствости, предательстве и человекоубийстве. Атмосфера в таких группах всегда накалена до истерики, модераторы бесконечно напоминают собравшимся о том, что ребёнок умирает, проклинают российских врачей, публикуют чудовищные фотографии страдающего ребенка и заставляют потенциальных жертвователей постоянно испытывать чувство вины».

Обычно так ведут себя только стихийные волонтёры, но бывает, что особо фанатичные любители организуют свой собственный фонд. В Петербурге на поприще «токсичных» сборов прославилась открытая в 2012 году и на сегодняшний день не действующая организация «Капля жизни».

На заре своего рождения, три года назад этот «фонд» кинулся всем интернетом собирать деньги на лечение Арсения Ш. Вообще-то мальчиком, больным лейкозом, при поддержке «Адвиты» и «Русфонда» уже занимались в НИИ ДОГиТ им. Горбачёвой. Но благодетелям «Капли» показалось, что ребёнка спасают недостаточно рьяно.

Убеждённые в том, что российская медицина никуда не годится, они стали призывать родителей отказаться от лечения на родине и ехать за счёт частных пожертвований в германскую клинику. Взносы почему-то принимались на разные счета – на счёт родителей и мобильные номера волонтёров.

В какой-то момент стало понятно, что с Германией не срастается, и волонтёры предложили родителям лечение в Сингапуре. Мама мальчика отказалась. Куда же делись собранные деньги?

«Дикие сборы»

Контакты одной из организаторов сбора, Екатерины Бабичевой, были размещены на сайте уполномоченного по правам ребенка в Санкт-Петербурге Светланы Агапитовой, она считалась лучшим волонтёром «Капли жизни». Сама Бабичева позже выступила с разъяснениями по НТВ, сообщив, что средства, осевшие на её счетах (около двух миллионов рублей), которые были собраны на онкобольных детей, Екатерина с коллегами решила потратить на детей с ДЦП. Однако никаких отчётов о трате средств предоставлено не было.

Деньги, собираемые на лечение реально больных детей, порой присваиваются и тратятся не по назначению не только недобросовестными волонтёрами, но и самими родителями. Известны случаи, когда папа с мамой, не успев помочь своему ребёнку, после его смерти покупали на пожертвования квартиры (видимо, в качестве компенсации). Случалось, что после того, как деньги на лечение конкретного ребенка собирали всем миром, лечение ему оплачивал один крупный жертвователь из влиятельных людей.

Об этом достаточно подробно пишет в ЖЖ петербурженка Светлана, известная, как блогер Pudgik, собственно, она является и автором самого термина – «токсичная благотворительность». В беседе с корреспондентом «Нашей Версии на Неве» она отметила, что дикие сборы, даже откровенно граничащие с мошенничеством, остаются неподконтрольны никаким официальным инстанциям.

«Все попытки привлечь к ответственности, как организаторов подобных сборов, так и родителей, присвоивших себе многомиллионные суммы, остаются безуспешными, – рассказала наша собеседница. – Во-первых, юридически невозможно доказать умысел. Во-вторых, переводы на телефоны, Яндекс и Киви кошельки оказываются с точки зрения закона пополнением счёта, а не целевыми пожертвованиями. Переводы на банковские карты тоже просят присылать с пометкой «материальная помощь», чтобы уйти от подоходного налога. Соответственно все перечисленные деньги становятся личными средствами держателей реквизитов. И в случае нецелевых растрат за мошенничество не привлечёшь».

Сегодня, когда сетевую благотворительную активность никто не контролирует, возможны самые вопиющие случаи.

«Собирают на лечение лейкоза у зарубежных дерматологов-венерологов, – приводит пример Светлана. – Собирают на частные самолёты, которые должны вот-вот прилететь, чтоб увезти умирающего ребёнка из реанимации к волшебникам в США. Собирают на операцию по сердцу, а вместо этого покупают диваны. И как собирают? С перепостом в группах беременных и молодых мамочек жутких фотографий, подписанных в стиле «это может случиться и с вашим ребёнком тоже», с размещением в Сети портретов «врачей-убийц», чтобы каждый смог выразить им своё презрение, с организацией акций типа «Живые цветы вместо мёртвых детей», с привлечением к агитации младшеклассников».

Топсекретники

Крупнейшим стихийным сетевым проектом сегодня является «Благотворительный марафон». Что характерно, у его истоков когда-то стояли волонтёры «Капли жизни», однако теперь это сообщество к закрывшемуся фонду отношения не имеет. Зато их сборы и методы тоже порой вызывают вопросы.

Администратора и создателя одноименной группы «ВКонтакте» никто не видел в лицо, он избегает личных встреч, не указывает фамилии, у него нет фото, называет себя Топсекретом. Проигнорировал он и предложение ответить на вопросы корреспондента «Нашей Версии на Неве». Зато согласилась рассказать о своём опыте сотрудничества с «Благотворительным марафоном» петербурженка Елена, пожелавшая не называть свою фамилию. В сообщество она вступила, потому что её задела история тяжело больной украинской девочки Вероники Лазаренко. Сначала Елена выступила как жертвователь. Потом, будучи фотодизайнером, она помогала участникам сообщества оформлять новые страницы, создавала листовки. «Один из жутких случаев был связан с девочкой с нейробластомой забрюшинного пространства 4 стадии, – рассказывает Елена. – В принципе, ребёнок с самого начала был безнадёжен, но думать тогда об этом никому не хотелось. Стали всем миром собирать на срочную операцию в Грайфсвальдской клинике. Собирали на эмоциях, о реальных перспективах лечения родители говорить не хотели, выписки по состоянию здоровья не предоставляли, в новостях писали только то, что хотели видеть жертвователи. Так собрали необходимые 500 тысяч евро. Лечение в Германии не помогло. В ноябре 2013 года ребёнок умер. Тут в группе началась настоящая вакханалия! Стенания, проклятия, обвинения всех и вся, требование фотографий умирающего ребёнка, показательные молитвы. И под это новые сборы – уже на похороны, семья, кажется, привыкла жить полностью за счёт жертвователей. Я думала, что ничего кошмарнее этого быть не может. Впрочем, история с Вероникой Лазаренко тоже отметилась скандалом. Оказалось лечение, на которое собирал «Марафон», ей оплатил лично Виктор Янукович». Президент Украины поведал об этом на пресс-конференции весной 2013 году. При этом родители девочки всегда публично благодарили за помощь только активистов «Благотворительного марафона». Позже, когда от вопросов стало отбиваться всё сложнее, мама девочки призналась, что деньги под документы её дочери в Сети собирались на лечение 32-летнего Богдана Приймачука, потому как «на взрослых плохо идут сборы». Вот так почти на 220 тысяч долларов неизвестные сетевые спасатели обвели даже действующего на тот момент главу украинского государства. Стоит ли удивляться, что граждане, обжёгшиеся на сетевых сборах, называют таких товарищей не иначе как «спасюками». 11 Поделиться 2 Поделиться 0 Поделиться 1 Поделиться 0 Поделиться 0 Поделиться Марина Ярдаева Опубликовано: 05.06.2015 18:09